Читать книгу "Лесные духи и их родственные связи - Вильгельм Мангардт"

живут в пустых стволах деревьев и в разных пещерах и горных пустотах. Они хранят крестьян, живущих в горах, заботятся о скоте, дурачатся с батрачками, исчезают, если им подарить какую-нибудь хорошую одежду, воруют детей, садятся на плечи путникам и становятся такими тяжелыми, что многие из их жертв умирают под их гнетом или остаются больными на всю жизнь.

Их дочери могут жить в батраках у крестьян. Они также убегают в лес, если узнают о смерти своего отца (об этом мы писали выше). Они любят одеваться в зеленые одежды, прикрывать тело горным мхом, носят зеленую курточку и зеленые штаны или зеленые чулки.

Несмотря на то, что, в отличие от их тезки орка, плутовская черта характера кобольда в них выражена сильнее, они очень похожи на фенгов из Граубюндена. Часто упоминают, что у лесного народца или норгов есть одинаковая черту, которая роднит их с зальгами. Если приближается ненастье, норг появляется на возвышенности и издает радостные возгласы. То есть норг, как и зальга, может предсказывать погоду.

Весной, во время посевной или поздней осенью крестьянину является дружелюбный лесной человечек и сообщает ему о времени, когда нужно вскапывать поле. Этот знак он подает следующим образом: он либо появляется лично, либо выставляет на поле плуг или борону.

Давайте рассмотрим одну старую историю, которая послужила источником для множества подобных сообщений.

В Нафисе (Navis) каждый раз к началу посевной появлялся лесной человечек. Как только крестьяне замечали его, им сразу становилось ясно, что если они сейчас же начнут посев, то урожай будет богатым.

Никто не знал, как звали этого лесовичка или откуда он приходил. Но он дружил с крестьянами, давал им разные советы по хозяйству и точно определял дни, в которые нужно сделать ту или иную работу. Если крестьянин прислушивается к подсказкам норга, то у него будет богатый урожай.

Но стоит хотя бы раз забыть о знаке, который тебе дал норг, или начать посев без его указания, или, например, сжать хотя бы полоску тогда, когда это запретил норг, то вскоре наступит вёдро, и весь урожай пропадет. Лесовичок тогда исчезает и больше уже никогда не появится, а напоследок он говорит местным такие слова: «Hättet ihr mich viel gefragt, hätte ich euch viel gesagt.» («Коль часто бы меня спрашивали, так я бы еще много чего поведал»).

Лесной народец: бильмон, сальвадех, сальванель (Bilmon, Salvadegh, Salvanel) в Южном (Вельш-) Тироле

В Вельш-Тироле (Южный Тироль), начиная с Фольгарейта (Folgareit), немцы рассказывают про «дикого мона», бильмона или бедельмона (от нем. Wilder Mann, лесовик, прим. пер.). По поверью, он живет на возвышенностях, охотится во время жатвы (как Дикий Охотник) а если у него просят часть добычи, то он может бросить к двери просящего половину человеческого тела.

Он учит дровосеков искусству сыроварения, если те поймают его, когда он захмелеет.

Считают, что если его поймать и держать при себе как можно дольше, то он может научить куче полезных и интересных вещей, особенно с применением молока и воска.

Преследуемая им лесная дева выйдет замуж за того человека, который ее спасет. Но она покинет своего мужа, как только он сотрет со лба пот левой, а не правой рукой. И она же будет возвращаться, чтобы искупать и причесать своих детей. Еще она может исчезнуть, как только узнает, что, проезжая по лесу на своей телеге, ее муж-крестьянин услышал такие слова: «Sag der Mao, daß Mamao gestorben ist’ («Скажи Мао, что умер Мамао»).

По свидетельству Небеля (Nebel), жены лесовиков, лесные девы в Фольгарейте и Трамбилено (Trambileno) и иногда в Франберте (Franberte), любят заводить путешественников в глушь: они протягивают через лес длинные отрезы льняного полотна и закрывают проход к хорошей дороге.

Жители Доломит, в частности в долинах Фольгарейта и Трамбилено, называют лесного духа «ом сальвадех» l’om salvadegh (= франц. ĺomme sauvage – от salvage, лат. homo silvaticus, то есть «лесной человек»).

Соответствующая женская форма встречается в X веке: Бурхард Вормсский (Burchard von Worms) пишет в т.н. «Декрете Бурхарда», стр. 198:

Credidisti quod quidam credere solent, quod sint agrestes feminae, quas silvaticas vocant, quas dicunt esse corporeas et quando voluerint ostendant se suis amatoribus et cum eis dicunt se oblectasse et item quando voluerint abscondant se et evanescant.

В приведенном отрывке мы видим явное указание на ’agrestis femina’ – то есть «дикая женщина» (ср. ниже – о шведской скогснуфе, и выше – о Косматой Эльзе).

В Борго-Вальсугане (Valsugana um Borgo) сальвадеха называют сальванель. О нем рассказывают, что он живет глубоко в лесу, в пещерах, ворует у пастухов молоко, а если ему подсунуть две молочные плошки, в которые будет налито вино, а потом связать, то он расскажет о том, как лучше всего взбивать масло, варить сыр или клей.

Сальванель крадет маленьких детей, особенно девочек.

Когда дерево сгнивает на корню, а с одной стороны его ствола – в затронутом плесенью месте – собирается водянистая масса, местные жители итальянской части Этшланда (Etschland) говорят, что в нем живет сальванель.

Сальванель в латыни соответствует silvanellus, то есть задвоенной уменьшительно-ласкательной форме silvanus.

В Фасса Эннеберut (Fassa Enneberg) и в районе Кройцкофеля (Kreuzkofel) лесной народец называют сальвангами (ед. ч. Salvang, мн. ч. Salvegn) = лат. Silvani, Silvanii.

Это коренастые и покрытые волосами существа, отличительная черта которых = длинные ногти на волосатых пальцах. Их принято опасаться, так как считают, что они могут подменять крестьянских детей. Поэтому до сих пор в старых домах в этих районах можно увидеть только маленькие круглые окна, которые плотно запирают на один засов.

Лесные девы, выступающие в качестве жен сальвангов, в Фасса (Fassa) называют брегостанами (Bregostane), а в Эннеберге (Enneberg) – ганнами (Gannes). Ср. фенги, о которых мы говорили выше.

Еще более дикими, похожими на фенгов немецкого Тироля, по поверьям в Мантуе (Mantua), считаются так называемые gente salvatica – наполовину люди, наполовину звери с хвостом. Считают, они могут вцепиться в человека, утащить его в лес и съесть там.

Установленное на засеянном поле чучело из старого тряпья тоже получает особенный статус: детям говорят, что это чучело может утащить их в лес. При этом чучело называют Salbanello.

Никто не может отрицать тот факт, что в таких плавных переходах от одного образа к другому, от духов дерева и средненемецкого лесного народа к южным духам леса (Silvanus и Fannus), мы наблюдаем единство и сродство этих образов.

Примем это во внимание и вспомним об этом еще раз, говоря о другой стороне рассматриваемой нами темы.

Лесной народец: пилосус, шрат, шретляйн (Pilosus, Schrat, Schrätlein)

Прежде чем мы поговорим о пилосусе, рассмотрим еще одно очень явное свидетельство соответствия других духов леса панам и сатирам и сравним их значения.

Мы уже сказали, что представители мохового и лесного народца плотно покрыты волосами. У глоссаторов, итальянских, немецких и славянских писателей Средневековья мы встречаем свидетельства о духах, которых называют «Pilosi, qui graece panitae, latine incubi appellantur». Обычно после их упоминания приводят различные истории о домовых, кобольдах и гномах.

Однако из этого нельзя сделать вывод о том, что составители этих свидетельств хотели как можно точнее представить соответствующих домовых духов, которых назвали Pilosi и т.п., и провести их сравнение с фавнами или паном.

Имя Pilosi намного сильнее говорит об общем понятии, взятом из латинского перевода Библии (см. Исайя, 13:21). И это указание содержится во всех глоссах и часто встречается в церковных источниках.

Очевидно, однако, что местное название этих духов, которое является немецкой адаптацией слова pilosus, поможет нам по-новому понять, почему так часто лешие переставали быть лесными духами